Невидимые Матери

Просматривала свой запылившийся ЖЖ, обнаружила статью, подброшенную мне тогда любимой Машей (она же Ма-Машка, она же Muss) )). Стряхнула нежно пыль - а она такая же свежая, как и была тогда. Статья, не Маша. Хотя Маша - тоже очень даже ого-го! )))
Решила перевести. Делюсь :)

---------------------------------------------

Invisible Mothers by Valarie Ostrom, 25/03/2008

И вот я стала это замечать: пустые взгляды, отсутствие реакции, то, как один из детей может войти в комнату во время моей беседы по телефону и потребовать отвезти его в магазин. Про себя думаю: "Неужели ты не видишь, что я говорю по телефону?". Очевидно, нет; никто не замечает, что я говорю по телефону, или готовлю, или подметаю пол, или даже стою в углу на голове, потому что никто меня вообще не видит. Я невидима. Мама-невидимка.

Бывают дни, когда я всего лишь пара рук, не более: "Можешь это починить? Можешь сюда привязать? Можешь это открыть?"
Бывают дни, когда я не пара рук; я даже и не человек. Я - часы, которых спрашивают: "Который час?". Я - руководство к спутниковому ТВ: "Какой номер у Диснеевского канала?". Я - машина на заказ: "Точно к 5:30, пожалуйста".
Я точно уверена, что эти руки когда-то держали книги, и эти глаза изучали Историю, а этот разум закончил институт с отличием - но теперь они все исчезли в арахисовом масле, и никто никогда их больше не увидит. Она уходит, уходит... она ушла!

Однажды вечером мы с друзьями праздновали возвращение из Англии нашей подруги. Дженис только что вернулась из сказочной поездки, и все рассказывала и рассказывала об отеле, в котором останавливалась. Я сидела там и наблюдала за всеми, которым так здорово было собраться вместе. Трудно было не начать сравнивать и жалеть себя. Я чувствовала себя довольно жалко, когда Дженис повернулась ко мне с красиво упакованным подарком и сказала: "Это я привезла тебе". Это была книга о великих кафедральных соборах Европы. Я была не совсем уверена, почему она вручила ее мне, пока не прочла посвящение:

"Шарлотте, с восхищением от величия того, что ты создаёшь, когда никто не видит".

За следующие дни я прочла, нет, проглотила книгу. И я открыла то, что мне было нужно, четыре истины, меняющие жизнь, по которым я могла бы выстроить свою работу:
Никто не может сказать, кто построил величайшие кафедральные соборы: нет записи с их именами. Эти строители отдали свои жизни без остатка за работу, завершенный вид которой даже не смогли увидеть. Они пошли на большие жертвы и не ожидали признания.

Легенда из книги рассказывает о богаче, который зашел в собор во время строительства, и увидел рабочего, вырезающего крошечную птицу на внутренней стороне потолочной балки. Он был очень озадачен и спросил рабочего: " Почему ты тратишь так много времени, вырезая эту птицу на балке, которая потом будет закрыта крышей? Никто никогда не увидит её." И рабочий ответил: "Потому что Бог видит."

Я закрыла книгу, чувствуя, как недостающий кусочек упал на своё место. Это было почти так, будто я услышала, как Бог шепчет мне: "Я вижу тебя, Шарлотта. Я вижу те жертвы, на которые ты идешь каждый день, даже когда никто из окружающих их не замечает. Ни одно твое доброе дело, ни одна пришитая тобою блёстка, ни один испеченный тобою кекс не слишком малы, чтобы я их заметил и улыбнулся. Ты строишь великий собор, но ты не можешь прямо сейчас увидеть, каким он станет."

Временами моя невидимость кажется мне болезненной. Но это вовсе не стирающая мою жизнь болезнь. Это - лекарство от заболевания моим собственным эгоцентризмом. Это - противоядие к моей сильной, упрямой гордыне.

Я выбираю верный ракурс, когда вижу себя великим строителем. Одним из тех, кто появляется на работе, которую никогда не сможет увидеть завершенной, чтобы работать над чем-то, на чём никогда не будет написано его имя. Автор книги зашел так далеко, что утверждает, будто ни один собор не может быть построен в наше время, потому что слишком мало есть людей, готовых на подобные жертвы.

Когда я думаю об этом, я не хочу, чтобы мой сын говорил своему другу, приглашенному к нам домой на День Благодарения: "Моя Мама просыпается в 4 утра и печет домашние пироги, потом она 3 часа подряд не отходит от духовки, вручную поливая праздничную индейку жиром, и гладит все скатерти и салфетки для сервировки стола." Это означало бы, что я построила храм или памятник самой себе. А я просто хочу, чтобы он хотел возвращаться домой. И потом, если б захотелось еще что-то сказать другу, он бы добавил: "Тебе там понравится."

Мы, матери, строим великие соборы. И нас нельзя увидеть, если мы делаем это правильно. И однажды, весьма возможно, мир будет восторгаться, и не только тем, что мы построили, но и красотой, принесенной в мир самопожертвованием невидимых женщин.

Отличная работа, МАМА!